Серебряный век в русской литературе подарил миру целый зодиак талантов. В то время стихи писали если не все, то многие. Литература носила сакральный смысл учителя жизни, руководителя по ее перипетиям и водоворотам. Каждый, кто более-менее сносно писал, приравнивался чуть ли не к полубогу. Стихотворцы-модернисты собирали целые залы, аудитории. Поэтическое слово звучало везде: в учреждениях культуры, в скверах и парках, в учебных заведениях, на лавочках, в подъездах, на улицах, – всюду. Стихийно и с целью пропагандировать определенное течение создавалось множество кружков, секций, объединений, «цехов»…

И все же история сохранила для культуры не все имена – пусть великое множество. Не каждый автор сделал какой-то вклад в литературу, не каждый открывал новые горизонты, разрушая условности классицизма и реализма, не каждый творил такие вещи, которые хотелось бы перечитывать, над которыми бы хотелось размышлять и плакать… Произведение, которое оставляет след в душе, – будь оно прозаическое или поэтическое – обладает чем-то неуловимым, что не раскладывается на составляющие, что нельзя потрогать, обонять, выделить из общего, классифицировать. Наверно, творец превращает свое произведение в шедевр, вкладывая в него капельку своей души. Графоману это не подвластно. Графоман может создать стихотворение или рассказ по всем правилам, по всем канонам – но оно будет пустое и беззвучное. Настоящий творец создаст свое произведение вопреки всем установкам – и оно будет жить в веках.

В настоящее время мы наблюдаем схожую с серебряным веком ситуацию – стихи пишут если не все, то многие. Особенно молодежь. Согласно проведенным исследованиям в нашем городе, 23,5% ребят среднего и старшего школьного возраста признаются, что пишут. Из тех, кто не пишет, около 80% хотели бы писать, если бы их научили и привлекли в специальную секцию или кружок. Что движет ребятами, которые пишут? В первую очередь, это желание быть услышанными. Кем и при каких обстоятельствах – неважно, самое главное – это высказаться. Стихи звучат на импровизированных творческих вечерах («квартирниках»), со сцен Домов культуры в рамках городских мероприятий, со сцен актовых залов школ и вузов… Ребята заводят блоги в Интернете только с целью публикации стихов, заводят странички на специализированных сайтах (Stihi.ru, Rifma.com), выкладывают стихи для обсуждения в социальных сетях (vkontakte.ru, mail.ru, odnoklassniki.ru). Они заваливают рукописями редакции литературных журналов и газет (да и не только литературных, но и, например, чисто рекламных) – так велико их желание опубликоваться. Они активно взаимодействуют с музыкантами и пишут совместно с ними песни. Хорошо? Конечно, хорошо: молодежь творит, пишет, что-то пытается сказать, самовыразиться, у них есть мотивация, они создают новые культурные ценности…

Однако это только одна сторона медали. С первого взгляда кажется, что литературная жизнь кипит, развивается и куда-то движется. Но вот куда? Почему при всем литературном движении на российском культурном пространстве до сих пор не родилось нового Блока, Маяковского, Гумилева? Почему у нас до сих пор не наступил второй серебряный век?

Ответ прост: серебряный век подпитывала культура золотого века. Серебряный век был его прямым преемником. Он развивался в рамках русского литературного процесса, являлся его закономерной ступенью. Он был ответом на кризис литературы в конце XIX века, он был бунтом против реалий жизни с ее неустойчивым будущим, неуверенностью в завтрашнем дне. Поэты искали спасения в вечности, а вечностью была поэзия. Поэзия была константой, единственным устойчивым элементом в заливающем мир океане метафизики и ломающим устои предреволюционном ветре.

А в наше время? Распад СССР в 90-е годы привел не только к политическому, но и к культурному кризису. Литература, бывшая в советское время средством пропаганды, стала объектом капиталистического рынка. Писатель, который занимал высокий статус «инженера человеческих душ», стал просто работником издательств. Советская власть, вопреки устоявшемуся мнению, не столько разрушила свободное развитие русского литературного процесса, сколько приспособила его к своим нуждам. Писатель не перестал выполнять роль учителя и вождя общества. Но если в дореволюционной России писатель ратовал (условно говоря) за нравственность (Л. Толстой, А. Чехов), но в послереволюционной он встал на защиту социалистического строя и марксистских идей (В. Маяковский, М. Шолохов). В идейном (а не идеологическом!) плане соцреализм являлся таким же продолжением серебряного века (модернизма), каким модернизм, в свою очередь, являлся продолжением золотого века русской литературы.

При всей их новизне и при всем новаторстве творческих методов, культура прошлого подпитывала и соцреализм, и модернизм. Постмодернизм, который главенствует сейчас в русской литературе, культура должным образом не подпитывает. Для постмодернизма характера игра словами, образами, аллюзиями, за которыми по сути ничего не стоит. Писатели-постмодернизмы увлекаются самой литературой ради литературы. Они уже не являются учителями нравственности, к тому же они больше не скованы рамками реализма, не обременены никакой идеологией, перед ними нет цензурных барьеров… И все это отнюдь не увеличивает качество их творений. Скорее напротив, отсутствие ограничений рождает… пустоту. Когда литераторам нужно было преодолевать какие-то трудности (трудности формы, трудности цензуры), они искали пути выхода: изобретали новые формы и жанры, смешивали их между собой, использовали эзопов язык, интегрировали культуры (например, русскую и американскую).

Молодые авторы не могут творить вне культурного пространства. Они опираются на какие-то авторитеты, соизмеряют свои достижения с достижениями старших коллег. Чему они учатся у постмодернизма? Ничему. Поэтому стихи молодых авторов в массе своей являются непрофессиональными, графоманскими. В стихах современных начинающих авторов нет здорового нравственного начала, преобладают темные, «готические» мотивы, темы смерти, уныния, бесполезности жизни. Они встречают в штыки критику, считают свои произведения вершиной совершенства («как мне надиктовали сверху, так и написалось»), но при этом не могут отличить ямба от хорея, понятия не имеют об азах стихосложения, находятся не в ладах с русской орфографией и пунктуацией, не могут назвать ни одного выразительного средства, с трудом припоминают фамилию хоть какого-нибудь классического русского поэта и всерьез уверены, что поэт Евгений Онегин написал роман в стихах «Александр Пушкин».

У них нет проводника, учителя, который бы взял их за руку и вывел к свету. У них нет культуры, которая бы давала им образцы классической поэзии, поднимала бы их на более высокий уровень и давала силы для дальнейшего творчества. Сейчас поэзия во многом – отражение комплексов молодых авторов, которым не удалось реализоваться в чем-то ином.

Такая ситуация не может оставаться бесконтрольной. Литературным журналам и газетам необходимо что-либо печатать, и им приходится печатать подобные «творения». Падает общий уровень культуры. Новые авторы, которые приходят в литературу, считают за эталон то, что печатают. Получается такой замкнутый круг: журналам приходится печать третьесортную литературу, она возводится в ранг первосортной, начинающие авторы ориентируются на нее и пишут еще хуже («то напечатали, и это пойдет»), отправляют в журналы, и редакторам приходится опять печатать литературу… уже четвертого сорта. Все это лишает поэзию (да и прозу) молодых легкости, красоты, духовности, гармонии и выливается в банальность или (что хуже) в нигилизм.

Что же делать? Вспомним, что в эпоху серебряного века в рамках модернизма было множество различных течений (символизм, акмеизм, футуризм, имажинизм), поэты объединялись в кружки, секции («цех поэтов» Н. Гумилева). Они выпускали манифесты («Пощечина общественному вкусу» футуристов), в которых провозглашали принципы нового искусства, обосновывали свою идейную позицию и творческий метод. Их целью было привлечение новых авторов со своим мировоззрением, со своей своеобразной точкой зрения. Эти кружки создавались как стихийно, так и специально. Почему бы в нынешнее время не попробовать искусственно создавать подобные кружки, объединения? Объединяя поэтов, давая им возможность общаться, выдвигать из своей среды лидеров, допускать до печати только прошедшие «экспертизу» и одобренные всеми членами сообщества стихи, можно было бы стимулировать литературный процесс. Конечно, это значительно ограничит возможности отдельно взятого автора, и количество пишущих, скорее всего, уменьшится, но самобытные писатели и поэты выживут и проявят себя.

Как будет организован кружок? Во главе кружка должен встать достаточно опытный автор, обладающий достаточным авторитетом. В нем не должно быть пошлости, вульгарности, снобизма. Он должен быть подлинным интеллигентом. Он должен обладать безупречным воспитанием и блестящими знаниями. Он должен отлично знать предмет, который преподает, иначе к нему не будет никакого уважения. Он должен знать истоки своей культуры – без этого невозможно быть интеллигентом. Он должен умело направлять молодых авторов, воспитывать в них нравственность, гармоническое восприятие мира. Кроме того, он должен прививать своим воспитанникам любовь к родной речи, давать им азы поэтического мастерства и поэтической культуры, а также воспитывать в них желание самосовершенствоваться. Это, несомненно, сложная задача, но ее выполнение поможет значительно повысить культурный уровень общества. Главной задачей кружка должно быть литературное образование и духовно обогащенное общение.

Новому поколению молодых поэтов требуются новые идеалы, новые идеи, новые подходы к творчеству. Воспитание новых талантливых и духовно богатых, глубоко нравственных людей – первоочередная задача общества, недавно вышедшего из кризиса. Только так – с помощью работы – мы можем создать на российском культурном пространстве новый серебряный век.

Михаил Чуклин.