Является ли рифма ведущим признаком стиха?

02.05.2013

В школьной программе рифму провозглашают ведущим признаком стихотворения. Многие люди полагают, что стихи и проза различаются как раз наличием (в первом случае) и отсутствием (во втором случае) рифмы. Однако это в корне неверно. Рифма является относительным признаком стихотворения. Так сложилось, что в русской поэтической традиции рифма играет большую, можно сказать, ведущую роль в стихосложении, что связанно с особенностями развития русского языка. Но есть поэтические системы, в которых наличие рифмы необязательно (например, некоторые системы западной поэзии), либо невозможно (японская поэзия танка, хайку), что также связано с особенностями языка.

Рифма не всегда играла ведущую роль и в прошлые эпохи.

Разные источники утверждают о различных вариантах происхождения рифмы. Если ссылаться на Советский Энциклопедический словарь, то нужно признать, что рифма в том виде, в каком мы знаем ее сейчас (рифма как созвучие окончания слов, анакруза), появилась в Европе в 10-12 веках под воздействием поэзии миннезингеров и трубадуров. Однако можно утверждать, что прародителем рифмы был ассонанс (повторение в строке гласных звуков). Сохранившиеся свидетельства древней поэзии 2-3 тысячелетий до нашей эры говорят о том, что уже тогда рифма имела место быть. Также в древнееврейском языке известны случаи употребления ассонанса.

Однако у античных авторов – Овидия, Вергилия, Горация, – которые знали и пользовались созвучиями, ассонанс и рифма не получили широкого распространения. Для них рифма была скорее украшением, необязательным элементом, чем непременным атрибутом. Первое сплошь рифмованное произведение – латинские «Instructiones» Коммодана, где по всему стихотворению проходит одна рифма.

Но наибольшее распространение рифма в Европе получает именно в 10-12 веках. Многие исследователи отмечают, что рифма в Западную Европу пришла с Арабского Востока, причем двумя путями:

1. Яркая поэтическая школа возникла в завоеванной арабами Испании – в непосредственном контакте с северо-испанскими и каталонскими христианскими государствами. Один из ранних каталонских поэтов, знаменитый философ Раймонд Луллий (XIII век) писал стихи не только на родном языке, но и на арабском.

2. Крестовые походы дали европейцам возможность познакомиться не только с материальной роскошью, но и с духовным богатством арабской культуры.

В Европе появление рифмы сочеталось с возникновением строфической формы. Восточные моноримы не получили распространения у европейцев; здесь стали слагать стихи с чередующимися рифмами разных видов. Из повторяемости таких чередований и возникла строфа. Среди ранних строф были как простые («Песнь о нибелунгах», XIII век), так и сложные.

Начиная с эпохи Возрождения в европейских языках (французском, английском, испанском) рифма переживает расцвет, но на рубеже XIX-XX веков ее значение снижается. В поэзии французских декадентов (П. Верлен, А. Рембо) рифма уже не играет прежней роли. Появляется новый жанр стихосложения – верлибр. Творческий метод поэтов-«верлибристов» – полный отказ от ритма и рифмы как от необязательных элементов стихосложения.

В настоящее время в западной литературе жанр верлибра очень популярен (У. Уитмен, Э. Верхарн, Т. Элиот, Т. Транстрёмер (нобелевский лауреат 2011 года)). Рифма, если встречается, становится неурегулированной, «случайной», нетипичной, например, в английской новой поэзии резко преобладает крайне редкий ранее диссонансный тип рифмы. Это можно объяснить тем, что в западных языках с аналитическим синтаксисом возможности рифмы исчерпали себя. Именно ограниченность рифм позволило западным поэтам полностью отказаться от нее. Требовались новые формы поэтического самовыражения. Такой формой стала образность, экспрессивность.

В русском языке (флективный строй языка) ситуация иная. Возможности рифмы не исчерпали себя и, судя по всему, еще не скоро себя исчерпают. И вот почему.

В русскую поэзию рифма пришла вместе с силлабическим стихосложением. Закрепившись в лучших образцах классицистических поэтов (Г. Державина, Л. Ломоносова, В. Тредиаковского, А. Сумарокова), она заняла ведущее место в форме стихотворения, наряду с размером. Русская рифма прошла сложную эволюцию. Первоначально поэты, писавшие в силлабической системе (А. Кантемир, Капнист и др.) употребляли только женскую рифму. Впоследствии, после реформы русского стихосложения Ломоносова-Тредиаковского, широко стала употреблять и мужская, и женская рифма. Непременным условием классицистического и романтического периода русской поэзии было употребление точной рифмы. Это значительно ограничивало сферу рифмующихся слов. Уже А. Пушкин отмечал, что рифм в русском языке «маловато».

Постепенно точная рифма исчерпала себя, и значение рифмы стало снижаться. Широкое применение дактилической рифмы (в творчестве Н. Некрасова, А. Кольцова, А. Фета) на время отсрочило кризис, но в 80-90 годах XIX века он все же наступил. В творчестве поэтов того времени, Надсона, Фофанова, Случевского, рифма практически отодвигается на задний план. Тогда же возрастает и количество нерифмованных и неполнорифмованных стихов. Выход из этого кризиса был найден в самом начале ХХ века. Тогда совершилась реформа русской рифмы, которую подготовили символисты, а осуществили футуристы. Сущность реформы состояла во введении в обиход поэзии так называемых неточных рифм. Одна из важных черт новой рифмы заключается в том, что в состав рифменного созвучия чаще входит не окончание слова, но корень слова, и даже его начало (приставка).

Неточных рифм в русском языке несравненно больше, чем точных. Введение неточных рифм чрезвычайно обогатило русскую поэзию, и, как результат, в начале ХХ века многие поэты совершенно отказываются от нерифмованных стихов (М. Цветаева. В. Маяковский). В 20-е годы ХХ века положение стабилизируется, и на длительное время в русской поэзии становится господствующей позиция С. Есенина, применявшего новую, «корневую», рифму умеренно, в сочетании с более традиционными формами. Ситуация сохранялась такой до середины 50-х годов, пока в творчестве А. Вознесенского, Е. Евтушенко и других новых поэтов не стали резко выделяться частые корневые, диссонансные и иные «авангардные» рифмы. Затем, в 70–80-х годах, в творчестве И. Бродского и поэтов его круга можно видеть новую стабилизацию рифмы, частичное возвращение более традиционных типов. В наше время положение принципиально не изменилось. Важно одно – рифма сохраняет свои позиции в русской поэзии, являясь во многом обязательным элементом стихосложения.

Тем не менее, в творчестве таких современных поэтов, как Т. Кибиров, К. Ковальджи, К. Кедров, А. Кудрявицкий, Л. Рубинштейн, рифма перестает играть доминантную роль. Некоторые критики называют вышеперечисленных поэтов поэтами-верлибристами, и небезосновательно. На сегодняшний момент в русскоязычной поэзии, если можно так выразиться, идет противостояние между приверженцами рифмы и ее противниками.

Относительность рифмы как обязательного элемента стихотворения не снижает ценность рифмы, напротив, повышает ее. В русском стихосложении рифма выполняет важные художественные функции: помогает поддерживать ритмический строй стихотворения, является финальным аккордом каждой строки, позволяет выделить самое главное и самое экспрессивное в стихотворении. Иной раз по списку рифм можно получить понятие о теме и идее стихотворения.

Как бы то ни было, у нас по-прежнему доминируют рифмованные стихи с упорядоченной ритмической структурой с рифмой как обязательным элементом ритма, в то время, как поэзия большинства народов мира в ХХ века стала по преимуществу собранием верлибров. Как отмечает Ю. Орлицкий, «в поэзии давно свершилась глобализация – космополитный верлибр стал доминировать, и только русская школа продолжает этому противостоять». Очевидной причиной тому, думается, может служить огромное, до сих пор нами не осознанное, богатство русской рифмы.

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.

Return to Top ▲Return to Top ▲